Взяточничество как болезнь

Коррупция привлекает очень много внимания и как явление в целом, и как совокупность частных проявлений. Её изучают юристы, статистики, историки, теологи... Не прошли мимо и психологи. И в этом году свет увидели результаты десятилетнего исследования Рамиля Гарифуллина из Центра психологической консультации и реабилитации им. З. Фрейда, показавшие, что взяточничество имеет множество черт, характерных для патологических зависимостей, проще – болезней.

Исследование проводилось среди руководителей самых различных масштабов, использовалось наблюдение за ними и опрашивались их подчинённые. Анализ информации продемонстрировал постепенное превращение отдельных случаев получения взяток в т.н. взяткоманию, то есть зависимость, стремление к регулярности получения и увеличению среднего размера мзды. Взятка становится допингом, без которого у человека падает настроение, теряется интерес к окружающей действительности и все мысли и силы направлены только на поиск новой стимуляции. Но депрессия «синдрома отмены» быстро сменяется эйфорией по получению взятки. Хотя есть и совсем тяжёлые случаи: когда зависимость столь сильна, что получение взятки становится насущной необходимостью и радости уже не приносит, а только даёт передышку на какое-то время, после чего возобновляется непрерывный поиск новой возможности удовлетворения мании.

Конечно, это не означает, что всех коррупционеров можно скопом записать в больные, ведь тогда нужно всех, кто хоть изредка, да употребляет алкоголь, назвать алкоголиками. Тем не менее, назревшая необходимость внесения взяткомании в медицинский классификатор болезней вовсе не отменяет необходимости правового наказания, как та же наркозависимость не отменяет, а только утяжеляет его. Но этот аспект всё равно необходимо учитывать как при вынесении приговора, так и при наказании, во время которого для достижения действительно исправительного эффекта необходима реабилитация зависимых – иначе по окончанию срока заключения чиновник постарается как можно скорее вернуться в привычный режим, а то и компенсировать потерянное. На данный момент практикуются самые различные виды лечения этого заболевания, от когнитивной психотерапии и НЛП до арт-терапии и гипноза.

Специалист по социальной психологии и психологии управления кандидат психологических наук из Новосибирска Нелли Власова, в свою очередь, согласна с необходимостью ставить коррупционерам диагноз; но это диагноз не медицинский, а социальный. Она создала множество плакатов, на которых рядом с ужасными изображениями находятся надписи типа «Коррупция и саркома – зло одного порядка», «Коррупционер – это морально разлагающийся труп», «Коррупционер – это диверсант, предатель». Цель этих плакатов, которые, как уверена психолог, должны быть как можно быстрее распространены повсеместно – внушить обществу подсознательное отвращение к коррупции. И необходимость в оперативных действиях упомянута не просто так: она проистекает из необходимости сломать создаваемый СМИ образ взяточника. Ведь в публикациях рядом со словом «коррупционер» обычно стоит «чиновник», «деньги», «богатство»... И всё больше молодёжи стремится получить управленческое образование не для того, чтобы честно служить Родине, а для погружения в этот самый омут коррупции, где плавают лёгкие большие деньги. Следовательно, изменение имиджа коррупционера должно быть радикальным и скорым, иначе через какое-то время нынешнее поколение чиновников сменится новым, изначально нацеленным вовсе не на скромную жизнь, а общество будет смотреть на это не с возмущением, а с пониманием.

Проблема взяточничества в нашей стране существует не одно столетие. С ней боролись и позорными столбами, и плетьми, и казнями, и пытками, и ссылками... не помогало ничто. Может быть, психологи – знатоки человеческих душ – смогут как-то стронуть многовековой лёд?